В жизни всё не случайно. Когда-то юная девочка записалась в конную школу, не вкладывая в это ни больших надежд, ни глубокого смысла. Но встреча с лошадьми оказалась решающей и судьбоносной. Родилась история любви длиною в жизнь, которая, спустя время, потянула за собой новые судьбы, такие же по-хорошему перевёрнутые, стремительные, как скачки, и наполненные невероятным ощущением полёта и свободы.

В этом году директор Гагаринской конноспортивной школы имени Николая Михайлюкова – Ольга Михайлюкова – которая, к слову, в прошлом году защитила звание тренера высшей категории, отмечает двадцатилетие тренерской деятельности, а заодно и юбилей учебного заведения. Казалось, они росли, взрослели, закалялись и крепли вместе. Она и дело всей её жизни. А что из этого получилось – в нашем интервью.

– В этом году школа отмечает двадцатилетний юбилей. Давайте напомним читателям историю создания и вспомним, с чего всё началось?

– Школа была создана в 1995 году. Основал её Николай Павлович Михайлюков, в то время возглавлявший Гагаринский лесокомбинат. В Труфанах на базе подсобного хозяйства, принадлежавшего предприятию, он приобрёл пару лошадей и организовал занятия верховой езды для казаков, так как в то время являлся ещё и атаманом Гагаринского казачьего войска. О тренировках прознали дети и стали приезжать в Труфаны сначала просто в качестве сторонних наблюдателей, а после попробовали оседлать лошадей и сами. По иронии судьбы казаки, для которых и создавалась школа, посещением не радовали. Зато ребята конным спортом заболели всерьёз и надолго. Вот в этом году конноспортивная школа отметит двадцатилетний юбилей.

– А как к такому повороту событий отнёсся Николай Павлович?

– Конечно, он обрадовался, так как и детей любил всегда, и своё дело. И научить мастерству верховой езды подрастающее поколение для него было за счастье.

– Чем школа живёт сегодня? Сколько занимающихся и какого возраста? Каким количеством лошадей можно похвастаться?

– Мы принимаем детей возрастной категории с 10 до 16 лет. У нас работают три группы. Общее количество занимающихся – около тридцати человек. Что касается количества лошадей, то у конников, из суеверных соображений, не принято называть точное число. Могу только сказать, что для тренировок лошадей у нас хватает.

– Верховая езда подразделяется на несколько видов. Чему обучают в нашей конноспортивной школе?

– Мы обучаем основам выездки. Но основное наше направление – это конкур (преодоление препятствий верхом на лошади).

– Что нужно знать родителям перед тем, как отдать ребёнка в конную школу? Насколько это опасный вид спорта? И нужна ли ребёнку какая-то предварительная подготовка?

– Мы принимаем всех детей, независимо от весовой категории и наличия или отсутствия хорошей физической подготовки. В процессе тренировок наездник приобретёт и выносливость, и правильную осанку, и даже сбросит лишний вес, если он имеется, так как верховая езда несёт в себе достаточно серьёзную физическую нагрузку. Среди противопоказаний – заболевания сердца, сильные формы искривления позвоночника, хронические заболевания почек. В остальном всем желающим мы даём зелёный свет.

Не скрою, что конный спорт достаточно опасный вид спорта. Падения здесь неизбежны. Чтобы минимизировать травмы, у нас есть специальная защитная амуниция, которая включает в себя жилеты, каски. С детьми регулярно и систематически проводится инструктаж по технике безопасности.

– Когда ребёнок впервые пришёл в конную школу, с чего начинается обучение?

– С азов верховой езды. Помимо тренировочного процесса идёт теоретическая подготовка. Ребята изучают историю конного спорта, историю олимпийских игр. Так как школа спортивная – анатомию лошади, её психологию, разновидности пород. Чем старше ученик, тем сложнее становится теоретическая подготовка. Мы углубляемся в виды конного спорта, их существует несколько, изучаем различные нюансы. Параллельно дети приучаются к сельскому труду. Учатся уходу за лошадьми.

– А если наездник любит только кататься, а “саночки возить” забывает?

– А такие долго здесь не задерживаются. Конный спорт – это не увлечение, не хобби, это – диагноз. Если ребёнок втянулся, его за уши не оттащишь. И чисткой навоза его не испугаешь. Летом так дети и вовсе здесь пропадают. Как приходят утром, так только к вечеру собираются домой. Родители уже в курсе, где их чадо, чем оно занимается, поэтому спокойны.

– А когда приходят новички, по ним можно определить с первого взгляда, у кого сразу “первый блин” получится не комом? И по каким качествам или, возможно, особенностям физического телосложения ребенка это можно сказать?

– Физические данные здесь особой роли не играют. Есть дети с хорошей координацией движения, врожденным прекрасным чувством равновесия. У них, по идее, должно выстрельнуть. Но есть такой интересный парадокс, и, я думаю, не только в нашем виде спорта: есть дети талантливые, но ленивые, а есть, быть может, не столь одарённые, но усердные и трудолюбивые. И, как правило, побеждают последние. Всё-таки вода камень точит! Вообще могу сказать, что конный спорт – это спорт опыта. Олимпийским чемпионом здесь можно стать и в семьдесят лет. У нас самый расцвет спортивных достижений приходит с опытом, но, чтобы накопить его, необходимо огромное желание и титанический труд.

– А как этот опыт стали накапливать вы? Как началась ваша история любви с этими прекрасными и грациозными животными?

– Всё началось в детстве. Заниматься верховой ездой я начала в 11 лет. Посещала конную школу, правда, для этого приходилось преодолевать ежедневно по тридцать километров, но занятия того стоили. И вот уже тридцать лет, как я с лошадьми.

– Но вы не просто сохранили любовь к лошадям, теперь уже вы этим чувством заражаете подрастающее поколение. Как пришло решение стать тренером?

– Вмешалась судьба, я думаю. Потому что после череды серьёзных травм я решила завязать с конным спортом. После школы поступила на ветеринарное отделение Гагаринского аграрно-экономического колледжа. А в этот год как раз открылась в Труфанах школа для казаков. Руководство искало тренера и, узнав, что я долгие годы занималась конным спортом, пригласили работать. И только я распрощалась с лошадьми, как они появились в моей жизни вновь. От такого заманчивого предложения отказаться было невозможно (улыбается).

– Кто-то из ваших учеников пошёл по вашим стопам и избрал для себя профессию тренера?

– Профессию именно тренера пока никто не избрал, но смежную, связанную с животными или сельским хозяйством, – да, выбирали не раз. Анна Туманова, к примеру, окончила ветеринарную академию имени Скрябина. Уже выпускница школы, но продолжает по мере возможности приходить на занятия и даже выступает на соревнованиях. Анна Захарова, о которой писали в “Гжатском вестнике”, – тоже моя ученица, окончила Тимирязевскую сельскую академию. Есть воспитанники, которые работают инструкторами в конных клубах. Поэтому школа в какой-то степени стала судьбоносной для некоторых людей. Но могу сказать, что заниматься этой деятельностью в наше время очень непросто.

– А с чем это связано? В чём сложность?

– Потому что раньше конный спорт был на обеспечении государства. А сейчас он перешёл в частные руки, и заниматься верховой ездой могут себе позволить только весьма состоятельные люди. В Москве расценки на такое удовольствие непомерно высокие. Поэтому наша школа в этом плане – явление уникальное. Не каждый город, а тем более такой небольшой, как Гагарин, может похвастаться возможностью заниматься верховой ездой.

– Насколько обширна география наших выездов на соревнования?

– Выезжаем мы не так часто, как хотелось бы. Опять же по причине недостатка финансов. Всё-таки это дорогое удовольствие, ведь нужно и лошадей за собой перевозить. Обычно “путешествуем” по соседним областям – Брянской, Московской, Калужской.

– Соревнования предполагают сравнения, выявление лучших. Что можно сказать об уровне гагаринских всадников?

– Наши в грязь лицом не падают (смеётся). Достаточно достойно мы смотримся. Спортивная школа свои основы закладывает. У нас всё-таки не частный клуб, где тренеру платят и он пылинки сдувает с воспитанника. Мы даём хорошую спортивную нагрузку детям. Занятия – серьёзнее и сложнее. И поэтому всё это приносит свои плоды. Мы нередко оказываемся в числе призёров.

– Существует и другая практика, когда верховая езда благотворно сказывается на течение болезни детей с ограниченными возможностями. Нет ли идеи осуществлять такую деятельность на территории Гагаринской школы?

– Это лечебная гимнастика, осуществляемая верхом на лошади. Но это сложно воплотить в жизнь. Для этого нужны специально обученные люди, направление которых – именно занятия с людьми с ограниченными возможностями здоровья. Также должен быть постоянный врач рядом и инструктор, который водит лошадь, и человек, который следит за состояние ребёнка. То есть это целый штат, которого у нас нет. Подобные предложения поступали, но осуществить их – пока возможности такой нет. Опять же нужны особо подготовленные лошади, потому как не каждое животное способно не отвлекаться на внешние раздражающие факторы и сосредоточиться только на работе.

– А, кстати, как идёт подготовка лошадей к работе с детьми?

– С жеребятами трёхлетнего возраста занимаются выездкой, которая, как правило, продолжается в течение двух лет. По истечении этого времени, если лошадь показала себя с положительной стороны, она допускается к работе с детьми. Это очень важный процесс, долгий и кропотливый, так как именно лошадь будет учить неумеющего ребёнка верховой езде. Лошадь должна быть опытной и уметь адекватно относиться ко всем неправильным движениям наездника. Животное само подстраивается под ребёнка. Когда ребёнок подрастает, становится старше, опытнее, тогда спортсмен уже сам даёт команды лошади, заставляет прыгать.

– Так в итоге, кто кем управляет: всадник лошадью или лошадь всадником?

– Всадник лошадью, безусловно, управляет. Лошадь же не будет сама прыгать. Лошадь, в принципе, прыгает только в природе и то, в случае опасности, которую нельзя избежать. Это не её природное свойство. Поэтому преодолевает препятствие животное только под давлением всадника. Спортсмен должен применить и волевые качества, и профессиональные. Ведь в психологии лошади заложено: зачем прыгать через барьер, если его можно обойти?

– А осуществляет ли школа воспроизводство нового потомства?

– Сейчас уже нет. Во-первых, это долго и дорого. Одиннадцать месяцев кобыла вынашивает жеребёнка, потом нужно ждать, когда ему исполнится три года, ведь только после этого можно осуществлять заездку. Плюс ещё один год, чтобы посмотреть, выйдет из лошади что-то путное или нет. В общей сложности, это пять лет содержания животного, которое ещё неизвестно, сможет ли работать с детьми или нет, будет ли хорошо прыгать или нет. Это большой риск! Во-вторых, нужны кобылы и хорошие жеребцы. В школе, в целях безопасности, мы держим только меринов. Они спокойные, адекватные, приученные.

Конечно, замену конского состава нужно делать. Лошади взрослеют, стареют. Надо приобретать молодняк. Иначе выступать и прыгать через препятствия просто не на ком будет. А цена лошади равна приблизительно стоимости автомобиля. Понятно, что школа такими средствами не располагает.

– Какие ещё проблемы стоят перед школой на сегодняшний день?

– У нас конюшня 1954 года постройки. Естественно, там уже требуется капитальный ремонт и нужна замены крыши, которая даёт течь. Это самая главная на данный момент наша проблема.

Дарья КУЗНЕЦОВА. ФОТО – из личного архива Ольги Михайлюковой