«Гжатский вестник» - Главное печатное издание родины первого космонавта

ПОРТРЕТ. “Газетный король” из Гжатска

13 апреля, 2017 · Нет комментариев

(Начало в №13 от 31 марта 2017 года)

Рубрики, бьющие в цель

Восхищавшие публику репортерские заметки помещались под рубриками: «По улицам и переулкам», «Советы и ответы», «По городам и селам», где рассказывалось о самых важных происшествиях в Москве и Московской губернии. В них проявился блистательный талант не только автора воспоминаний – знаменитого «короля репортажа» Владимира Гиляровского, но и многих других репортеров того времени, «таскавших каштаны из огня». Главное требование Пастухова – правдивость и точность материала.

Эти «Советы и ответы», рассказывает дядя Гиляй, придумал сам Николай Иванович, «и в первый год издания они сразу двинули розницу газеты». С любопытством и не без опаски московские торговцы и купцы каждый день открывали газету: «Не попался ли я?»

В.Гиляровский замечает:

«…Многие ругали «Листок», и все его читали. Внешне чуждались Н.И. Пастухова, а к нему шли. А он вёл свою линию, не обращал на такие разговоры никакого внимания, со всеми был одинаков, с утра до поздней ночи носился по трактирам, не стеснялся пить чай в простонародных притонах и там-то главным образом вербовал своих корреспондентов и слушал разные разговоры мелкого люда, которые и печатал, чутьем угадывая, где правда и где ложь.

…В результате таких «Советов и ответов» часто незаконные штрафы прекращались, пища и жилище улучшались, а репортер прямо из рук Н.И. Пастухова получал за эти три-четыре строки пять, а то и десять рублей гонорара.

Многим помогали эти «Советы и ответы», и многим попадало в них ежедневно, а больше всего тем, кто притеснял рабочих, служащих, обиженных».

Бывали случаи, вспоминает современник, когда Н.И. Пастухов задерживался на работе допоздна и возвращался домой через пустыри, где грабежи были далеко не редкость.

Как-то в августовскую темную ночь он, закупив провизии, ехал на дачу. На Поклонной горе разбойничья шайка остановила извозчика и бросилась к пролетке, «а Пастухов сидит себе и покуривает.

– Не узнали, что ли, своего, ребята?!

– А! Да это старый знакомый! Ну, поезжай… Через день он подписал свой фельетон: «Старый знакомый», и этот псевдоним сохранил до конца жизни».

Даже бандиты знали и уважали Н.И. Пастухова, ведь все трактиры в округе получали столь любимый в народе «Листок».

*****

Бывали и очень курьезные случаи.

– Как-то, в четвертом часу утра, – продолжает свой рассказ В.А. Гиляровский, – заезжаю в редакцию «Листка», вхожу в кабинет ответственного редактора и вижу, он сидит один и хохочет как сумасшедший.

Перед ним первый оттиск газеты из машины. Он хохочет и, ничего не говоря, тычет пальцем в напечатанную на первом месте крупным шрифтом телеграмму в две строки:

«Петербург. Высочайший вор выехал в Гатчину».

– Видел?! Не дождался бы я номера из машины – и газету бы закрыли, и меня бы с Н.И. Пастуховым в Сибирь послали! В корректуре «Двор», в полосе «Двор», а в матрице буква «Д» запала!

Став уже человеком состоятельным, вспоминает дядя Гиляй, Н.И. Пастухов купил две дачи в Пушкине под Санкт-Петербургом и каждый год 1 августа – в день основания газеты – праздновал в Пушкине, где у него присутствовали и крупные власти и где, не берущим взяток, он проигрывал крупно в карты.

– Что же, тем кормятся! На казенное жалованье не проживешь! – оправдывал он взяточников, не стесняясь с ними в обращении. Не берущих же побаивался и был с ними дипломатом.

Как хозяин газеты он был дотошен:

– Репортер должен знать всё, что случилось в городе. Не прозевать ни одного сенсационного убийства, ни одного большого пожара или крушения поезда…

О том, что случалось за городом, Н.И. Пастухов имел сведения от исправника и канцелярии самого генерал-губернатора, посылая сотрудников по провинции, когда там случались события, казавшиеся ему нужными для освещения в газете.

Многие публикации в «Листке», читавшиеся и рабочими, и полицией, и властями города и уезда, вызывали огромный резонанс. Так, после освещения трагедии на орехово-зуевской Морозовской фабрике, когда в пожаре погибло и пострадало около тридцати человек не только взрослых, но и детей, и правду о которой пытались скрыть под «непроницаемой завесой», Н.И. Пастухову говорили:

– «Ну, заварили вы кашу! …Рабочие никак не успокоятся, а фабрикантам в копеечку влетит. Приехал сам прокурор судебной палаты на место. Лично ведет строжайшее следствие. За укрывательство кое-кто из властей арестован; потребовал перестройки казарм и улучшения быта рабочих, сам говорил с рабочими, это только и успокоило их. Дело будет разбираться во Владимирском суде».

И вновь «Московский листок» увеличил розницу и подписку. «Все фабриканты подписались, а Н.И. Пастухов оригинал взял из типографии, уничтожил его, а в книгу сотрудников гонорар не записали – поди узнай, кто писал», – с благодарностью замечает «неизвестный репортер» – В.А. Гиляровский.

Как-то, говорит он, Н.И. Пастухов позвал его к себе в кабинет и показал ему толстенную кипу бумаги в синей обложке с надписью: «Дело о разбойнике Чуркине».

– Вчера мне исправник Афанасьев дал. Был я у него в уездном полицейском управлении, а он мне его по секрету и дал. Тут за несколько лет собраны протоколы и вся переписка о разбойнике Чуркине. Я буду о нем роман писать. Тут все его похождения, а ты съезди в Гуслицы и сделай описание местностей, где он орудовал. Разузнай, где он бывал, трактиры опиши, дороги, притоны… В Законорье у него домишко был, подробнее собери сведения. Я тебе к становому карточку от исправника дам, к нему и поедешь.

– …Исходил я все деревни, описал местность, стройку, трактиры, где бывал когда-то Чуркин, перезнакомился с разбойниками, его бывшими товарищами, узнал, что он два раза был сослан на жительство в Сибирь, два раза прибегал обратно, был сослан в третий раз и умер в Сибири – кто говорит, что пристрелили, кто говорит, что в пьяной драке убили. Его жена Арина Ефимовна законно считалась три года вдовой.

Н.И. Пастухов остался доволен собранными сведениями, картой с названиями сёл, деревень, дорог, где «работал» Чуркин. И вскоре Н.И. Пастухов начал печатать своего «Разбойника Чуркина» по порядку протоколов, сшитых в деле, украшая каждый грабеж или кражу сценами из старых разбойничьих романов, которые приобрел у букинистов, а Ваську Чуркина преобразил чуть ли не в народного героя, так хотелось ему создать своего русского Робина Гуда. Он и портрет его напечатал, для чего снял во весь рост известного тогда певца Павла Богатырева, высокого и стройного богатыря с казацким поясом, хотя сам разбойник был, по словам людей, близко знавших его, маленьким и тщедушным.

– Николай Иванович! Ведь гусляки над вашим Чуркиным смеются, – сказал я как-то ему.

– Зато подписываются на «Листок»! А розница-то какая!

Действительно, прибыль от газеты в первые же месяцы удвоилась, а потом всё росла, росла…

Московские газеты начали намекать, что описание похождений разбойника Чуркина развращает читателей, учит, как воровать и грабить.

Когда же готовился к выходу в свет уже 5-й том романа, в дело вмешался уже всесильный «хозяин столицы» генерал-губернатор князь В.А. Долгоруков, вызвавший к себе Н.И. Пастухова:

– Вы что там у меня воров и разбойников разводите своим Чуркиным? Прекратить его немедленно, а то газету закрою!

Однако позволил издателю выпустить один номер газеты с заключительной частью романа. Так и погиб удалой разбойник Чуркин, подельники которого нагнули макушки двух крепких берез, привязали к ним своего атамана и выпустили их из рук.

Н.И. Пастухов глубоко сочувственно относился к талантливым людям, попадавшим по разным причинам в сложные жизненные ситуации. Некто многодетный московский литератор (и весьма неплохой) И.А. Вашков, придя к Николаю Ивановичу с покаянной головой и твердым желанием образумиться после длительного питейного грехопадения, «…без работы и без возможности прокормить семью хотя бы в течение одного дня, ушел от него сравнительно обеспеченным человеком, с приличным, совершенно новым гардеробом, с оплаченной и оборудованной квартирой, с перспективой вполне безбедного существования и с возможностью приодеть всю свою многочисленную семью.

Когда же И.А. Вашков умер, то, помимо устроенных похорон, всецело оплаченных Н.И. Пастуховым, вдове его были куплены меблированные комнаты.

Такая же помощь, рассказывает В.А. Гиляровский, была оказана Н.И. Пастуховым семье умершего журналиста Ракшанина; такая же сумма выдана была семье умершего газетного работника Иогансона.

А всем сотрудникам, ни разу не оставлявшим его редакцию за все время ее существования, выдано было за несколько лет до его кончины по 5 тыс. рублей, а после его смерти все лица, близко стоявшие к его газете, остались если не богатыми, то вполне обеспеченными людьми”, – с благодарностью отмечает В.А. Гиляровский.

Остались любопытные воспоминания и о первой поездке Н.И. Пастухова за границу, о чем в литературном мире впоследствии ходила масса забавных анекдотов. Один из них относится ко времени тулонских торжеств во Франции, куда Н.И. Пастухов пригласил ему сопутствовать лингвиста и переводчика Н.С. Иогансона.

В сущности, начинает свой занимательный рассказ об этой странице жизни своего старшего наставника и учителя В. Гиляровский, язык хорошо не знали ни один ни другой. Но оба не унывали, и Н.И. Пастухов, прощаясь с друзьями, говорил, на лету подхватывая их слегка насмешливые улыбки:

– Ладно! Смейтесь тут! А мы станем там Францию удивлять (о том, как это происходило, мы хотели бы рассказать читателям «Гжатского вестника» с некоторыми подробностями).

(ПРОДОЛЖЕНИЕ – в следующем номере)
Наталья и Николай МИНИНЫ (дер.Петушки)

Категории: История

0 ответов до сих пор ↓

  • Комментариев нет.

Оставить комментарий