…И гибким фалом, как венком, увенчан,
Он улыбнулся яркому лучу.
И, словно друг при долгожданной встрече,
Вселенную похлопал по плечу.
И.Мирошников “Алексей Леонов”
Приближается очередная годовщина со дня полёта космического корабля (КК) “Восход-2” и первого в мире выхода человека в открытое космическое пространство.
Судьба подарила нам, жителям г.Гагарина, возможность на протяжении нескольких десятков лет встречаться с удивительными людьми, перед жизненной стойкостью, мужеством и гением которых можно и нужно преклоняться. Одним из них является Алексей Архипович Леонов.
Алексей Архипович стоял у истоков Гагаринских чтений. Именно он на 70-летие Анны Тимофеевны Гагариной 20 декабря 1973 года, когда зашла речь о приближающемся 40-летии со дня рождения первого космонавта, предложил ежегодно 9 марта приезжать на родину Юрия Алексеевича, чтобы встречать этот день вместе с гагаринцами. Инициатива была поддержана и в Смоленске, и в Звёздном. С тех пор и до конца жизни, невзирая на множество личных дел и семейные обстоятельства, Алексей Архипович нёс тяжёлую ношу – руководил работой Чтений, цель которых – увековечивание памяти его друга и нашего земляка, за что жители города приносили ему самые искренние слова благодарности.
Юрий Алексеевич Гагарин и Алексей Архипович Леонов… Два лётчика, два космонавта, два удивительных человека. Они были большими друзьями. Придя в одно время в отряд космонавтов, они бок о бок 8 лет до гибели Юрия Алексеевича шли трудными “дорогами космоса”. Их биографии очень похожи: оба родились весной 1934 года, в крестьянских многодетных семьях, с раннего детства узнали, что такое труд.
У Леоновых Архипа Алексеевича и Евдокии Минаевны было 9 человек детей – 6 дочерей и 3 сыновей. Алексей был предпоследним. С самого младенчества жизнь их не баловала. “С детства я был приучен к самостоятельности”, – вспоминает А.А. Леонов. – Обо мне никто никогда не думал. Я сам думал, как мне выжить. Когда все спали, я уходил в тайгу, чтобы посмотреть, спит ли птичка в гнезде. Я бы сейчас с ума сошёл, если бы мой внук ушёл в тайгу. А я уходил. И когда, придя, я сказал отцу, что птичка в гнезде ночует, он погладил мою голову и сказал: “Молодец!” Я думаю, что эта самостоятельность в поступках и разумность помогли мне занять определённое положение”.
О своих товарищах Алексей Архипович говорил, что “весь первый отряд космонавтов – подранки войны. Нам было по 9-10 лет, и в то время организм либо погибал, либо выживал. Все росли в голоде, в холоде, у каждого одна и та же история: обувь на двоих, пальто – на двоих и умение найти пропитание себе и семье. Могу… показать траву, которую нужно есть. У меня до сих пор нет проблем с зубами, а очки начал носить год назад (результат “употребления в пищу мощного витаминного комплекса, рождённого природой”). И в этом детском возрасте быстро наступала взрослая серьёзность”.
В 1953 году Алексей закончил 10 классов средней школы №21 г.Калининграда. “Я ушёл из дома, – говорил Алексей Архипович, – и мне мать дала всего четыре картофелины! Ни денег – ничего! А я поступил… в авиационное училище, стал космонавтом…”
По рекомендации Сталинградского райвоенкомата и Калининградского обкома комсомола он поступил в 10-ю военно-авиационную школу первоначального обучения в г.Кременчуге. Занимался с огромным увлечением как теорией, так и лётной практикой. В письме от 5 января 1955 года курсант Леонов писал своему другу Анатолию Гальперину: “…Авиация не простит непосредственности. Если быть, так быть первым!..”
И он не изменял своим принципам. Леонова избрали членом комсомольского бюро училища, он являлся редактором и оформителем стенгазеты, которая занимала первые места на смотрах воинских частей. Будучи неравнодушным человеком к судьбам обездоленных детей, Алексей в свободное время бесплатно преподавал уроки рисования в подшефном детском доме, приобщая ребятишек не только к миру прекрасного, но и умению преодолевать трудности. Один из воспитанников детского дома Андрей Кислицын позже писал своему другу Алексею Авдееву в Кривой Рог: “Этот талант душевной щедрости и участия я считаю в Алексее Архиповиче главным, и если бы он не прославился на весь мир, он для меня, и ещё для некоторых наших детдомовцев, навсегда остался бы в памяти как человек, который помог нам в трудные минуты поисков и сомнений”.
Закончив в 1955 году Кременчугскую авиационную школу, Алексей Леонов поступил в Чугуевское военно-авиационное училище.
1957-й – год окончания военного училища. Летал Алексей Леонов в Киевском военном округе, затем – в отдельном разведывательном авиаполку в группе советских войск в Германии, откуда и был зачислен 7 марта 1960 года в отряд космонавтов.
Но до зачисления все молодые лётчики проходили одну медкомиссию за другой, волнуясь за свою дальнейшую судьбу. 15 июля 1958 года А.А. Леонов писал другу А.Гальперину: “Всякая перспектива важна осуществлением. Если уже браться за дело, то побеждать. И жду сейчас решения – войду ли я в эту новую группу, куда берут лучших лётчиков? Если я буду там – отдам всего себя новому делу…”
И всей своей деятельностью в отряде космонавтов Алексей Архипович Леонов доказал истинность этих слов. С 15 августа 1964 года по 25 февраля 1965 года он проходил подготовку в качестве второго пилота основного экипажа КК “Восход-2” вместе с П.И. Беляевым.
Основная задача экипажа – совершить первый в истории космонавтики выход в открытый космос. И это должен был выполнить второй пилот.
В статье “Космические дали”, опубликованной в газете “Правда” от 1 января 1965 года, К.Сергеев (С.П. Королёв) писал: “Плавая в космическом океане, человек должен научиться выходить из корабля и свободно передвигаться в пространстве для наблюдений и для работы, для ремонта, для монтажа научного оборудования, устанавливаемого рядом со своим кораблём, что вполне осуществимо в среде невесомости”.
18-19 марта 1965 года был совершён триумфальный полёт КК “Восход-2” с экипажем в составе командира корабля П.И. Беляева и второго пилота А.А. Леонова. Мир рукоплескал героям! И никто даже не догадывался, каких моральных и физических сил стоил им этот полёт.
Алексей Архипович вспоминал: “Во время этого полёта мы побили рекорд: семь раз были на волосок от смерти. Возникали ситуации, о которых на земле мы не имели никакого представления, и их не отрабатывали. И до сих пор я считаю, что совершенно случайно мы остались живы…
Космонавты – народ суеверный. Как раз перед полетом 18 марта, когда мы выходили из автобуса, видим – по космодрому идет …женщина! Как оказалось, директор студии научных фильмов. “Ой, не к добру! – говорю Павлу Беляеву. – Не знаю, что нас ждёт, но намучаемся очень сильно!..”
На втором витке командир корабля отдал команду начать шлюзование, и Леонов, приподнявшись над креслом, “выплыл” в шлюзовую камеру», а затем, после ряда операций – в открытый космос. В эфире прозвучало: “Заря”, я – “Алмаз”! “Заря”, я – “Алмаз”! Я вышел в открытое космическое пространство. Самочувствие нормальное”.
“Я увидел незабываемую картину! – вспоминал Алексей Архипович. – Высота 500 километров, и с этой высоты я видел до горизонта 2750 километров. Я видел сразу и Чёрное, и Балтийское моря, и Грецию, и Италию до Пиренеев – всё это на горизонте шло. Антарктиду, Артику всю. Я завис в пространстве без опоры и на очень длинном шланге. После у меня были сотни полётов и люди выходили в пространство. Но! Держась за поручни и постоянно страхуя себя карабинами, защищающими от отплытия от борта. А мне сказали – отцепись и поплавай в космосе! Ну, я и поплавал!..”
Нужно было возвращаться в корабль, но случилось непредвиденное. Вне кабины корабля Алексей Архипович пробыл в общей сложности 24 минуты, вернуться же в свой “дом” ему помогли выдержка и самообладание обоих членов экипажа.
Алексей Архипович рассказывал: “Где-то на 10-ой минуте нахождения в открытом космосе я почувствовал, что у меня вышли пальцы из перчаток, ну, и, соответственно, ноги – тоже. Я понял, что произошла деформация скафандра, работать так было невозможно, а мне надо было перед тем, как войти в шлюз, собрать пятиметровый фал в бухту. А он через каждые 40 сантиметров имеет колечки; каждое кольцо надо было надеть на замок. Пять минут осталось до входа в тень, ясно, что я не успеваю это делать… Я попробовал себя согнуть, как обычно, – не получается, в руке – кинокамера, а одна рука занята.
Я уменьшил давление в два раза до 0,27 атмосферы и, таким образом, я сделал его более эластичным и при этом поменял методику входа: я пошёл не ногами, а просунул руки и плечи в шлюз, взялся руками за леера и протащил себя внутрь шлюза… Но надо всё равно было там развернуться на 180 градусов: войти в шлюз корабля можно только ногами. Здесь был самый-самый тяжёлый такой момент…. Теперь, что произошло с кораблём… На корабле “Восток” и “Восход” не было системы терморегулирования, поэтому надо было постоянно делать закрутку на солнце, чтобы корабль равномерно обогревался и охлаждался… Мы уже точно знаем, что температура объекта со стороны, освещённой Солнцем, +150 градусов, со стороны тени -140. Мы в этой обстановке. Поскольку мы долго находились в ориентированном положении, корпус корабля тоже деформировался. Когда мы… закрыли люк, через который я выходил, то люк не закрылся плотно. Датчики показывали, что он закрыт, а на самом деле из-за неравномерности расширения металла от температуры образовалась щель, через которую начал травиться воздух из корабля. Стало падать давление, но система жизнеобеспечения, которая вырабатывает кислород, она работает так, как положено, выделяя кислород, а мы не можем поглощать: не успеваем. Поэтому начало расти… парциальное давление кислорода, и оно приблизилось и стало больше, чем критический газ при давлении… Мы уже прошли гремучий газ… Что делали: мы убрали температуру на минимум, убрали давление, если была бы искра, мы бы превратились в молекулярное состояние… Мы семь часов смотрели, что дальше будет. Произошло то, что мы заснули: произошло кислородное опьянение, значит, нам просто повезло, что у нас не было искропроизводящих приборов, всё было новое. Во сне я шлангом вентиляционным включил тумблер поддавливания. Есть такой режим специальный, который на случай разгерметизации держит достаточное количество воздуха, который бы шёл в корабль и поддерживал нормальные условия жизни. Этот баллон вскрылся и начал создавать давление. В результате давление на люк, который имел щель, выросло в десятки раз. Он плотно закрылся. Таким образом, прекратилось падение давления, то есть разгерметизация прекратилась, и парциальное давление кислорода стало уменьшаться, пришло в норму. Вот физика всего, что там происходило…”
Но на этом испытания космонавтов на “прочность” не закончились. Алексей Архипович продолжал: “При включении системы автоматической ориентации она начала работать, но из-за того, что при отстреле шлюзовой камеры солнечный датчик был выведен из строя, закоптился, он не работал. Поэтому корабль не ориентировался. Мы этого не понимали. Никто из предыдущих товарищей нам не объяснял, как работает эта система. За сколько минут до включения двигателя на посадку корабль должен быть сориентирован: за 3 минуты, за 10 минут или за 20. Осталось пять минут, а корабль вращается, надо выключить, двигатель надо включать, а вдруг всё сейчас прекратится, и корабль сориентируется? А топливо-то уже израсходовано, и мы находимся с обратной стороны Земного шара. Некого спросить, не с кем проконсультироваться. За пять минут мы выключили, и правильно сделали. Мы выключили за пять минут до включения двигателя на посадку…”
И можно только преклоняться перед мужеством и высочайшей профессиональностью П.И. Беляева и А.А. Леонова, которые, казалось бы, в безвыходной ситуации не пали духом, а сумели посадить свой “Восход”. Так как посадка была аварийной, приземлились космонавты далеко не в заданном районе, а в глухой заснеженной тайге под Пермью. И только здесь, невзирая на трескучий мороз и длительное ожидание поисковой группы, к ним пришло успокоение.
“Сутки космонавты мёрзли в тайге без тёплой одежды, не имея ничего, кроме мокрых скафандров, – вспоминал академик Б.Е. Черток. – С вертолётов космонавтам сбросили тёплые вещи, но вытащить Беляева и Леонова из тайги не удавалось…, космонавты остались в тайге на вторую холодную ночёвку, правда, теперь у них были палатка, тёплое меховое обмундирование и вдоволь продовольствия… 21 марта… МИ-6… доставил их в Пермь…” (из книги Б.Е. Чертока “Ракеты и люди”).
В книге “Лётчики и космонавты” Н.П. Каманин писал: “Вспоминая прошлое, Алексей Леонов говорит: “Как известно, полёт был сложным и трудным. В успехе его большая заслуга командира “Восхода-2” Павла Ивановича Беляева. Здесь с особой силой проявились его замечательные качества: мужество, смелость, находчивость, высокое чувство ответственности. Мне особенно дорог и близок этот прекрасный человек. Нас связывали не только космические, но и земные дела…”
Несмотря на большое количество опаснейших нештатных ситуаций, сопровождающих полёт космического корабля “Восход-2”, завершение этого уникального эксперимента показало, что человек становится полновластным хозяином своего космического “дома”; он может осмотреть его снаружи, обеспечить, если потребуется, ремонт, в случае необходимости перейти из одного корабля в другой. А.А. Леонов показал, что в открытом космосе можно производить точные и целенаправленные действия, а значит, сборка кораблей и космических станций на орбите возможна.
Профессия космонавта овеяна славой. “Нас считали небожителями, – говорил Алексей Архипович. – Нас печатали на марках, называли школы нашими именами и ставили памятники ещё при жизни. Нас приводили в пример школьникам, и многие из них мечтали стать космонавтами. И только мы знали цену этой славе… В работу космонавта входит как возможная ситуация – летальный исход. Космонавт должен быть к этому готов и даже если такой случай приходит, он должен до конца выполнять поставленную ему задачу”.
Всю свою жизнь А.А. Леонов учился. В 1968 году он защитил диплом в ВВИА имени профессора Н.Е. Жуковского. В 1981 году Леонов окончил адъюнктуру при академии Жуковского, защитил кандидатскую диссертацию.
22-летняя биография А.А. Леонова – члена отряда космонавтов (1960-1982 гг.) и заместителя начальника ЦПК (1972-1992 гг.) богата событиями, связанными с историей освоения человеком космического пространства.
“Я мечтал слетать на Луну ещё с училища… [есть карандашный рисунок Леонова 1957 года “Посадка корабля на Луну”]. Я три года ждал этого полёта и представлял, как выглядит Луна. Какие там закаты и восходы. Но ракета Н-1 так и не взлетела… От лунной программы отказались. А я так хотел быть первым лунным пешеходом! Но мы упустили прогулку по Луне…”
Шли годы… Космонавты научились работать вне корабля, проводить различные операции по ремонту и монтажу оборудования. Но и в СССР, и в США руководство прекрасно понимало острую необходимость международного сотрудничества в освоении космического пространства.
С 1972 года начались вплотную переговоры по программе ЭПАС.
15 июля 1975 года на встречу с американским космическим кораблём “Аполлон” стартовал “Союз-19”. В ходе полёта было произведено две стыковки с “Аполлоном”. Во время полёта в состыкованном состоянии производились переходы членов экипажей А.Леонова, В.Кубасова, Т.Стаффорда, В.Бранда и Д.Слейтона из корабля в корабль.
А как наши космонавты оформили свой космический “дом” для приёма гостей! Ещё на земле Леонов сделал эскизы портретов американских астронавтов. “Они висели у меня в орбитальном отсеке, – вспоминал Алексей Архипович. – Я написал слова Шекспира на стене: “О, храбрый новый мир, который в нём имеет таких храбрых людей”. И ниже: “Добро пожаловать на борт “Союза!”. У американцев ничего не было, а мы вот так оформили, и им это очень понравилось!”
А.А. Леонов говорил, что в нём живут “…два человека. Один – технарь, лётчик, инженер. А второй параллельно идёт – художник”. А ещё поэт и мечтатель. Он очень любит природу, и всюду, куда бы его ни забрасывала судьба, у него всегда с собой этюдник. Он сам себе удивляется: “И когда столько написал?”
Человек страстный, увлекающийся, он любил грозу: “Очень нравится это явление. Где силы разные борются, и всё выливается в гром, молнию. Это торжество стихии! Потом уходит и – тишина, тишина! Но это особая тишина: гроза прошла. Дождь прошёл. Вся природа поёт. Вот как это всё изобразить?! У Шишкина это получалось. У Поленова получалось. У Левитана получалось. У Васильева получалось. Но это не у всех получается!..”
А.А. Леонов – цельная натура. Он жил в полной гармонии с собой. “Я всегда шёл из дома на работу – с радостью. И с работы я шёл домой – с радостью. На мой взгляд, это самое большое счастье для человека…”
У Леонова была крепкая дружная семья, без которой он не мыслил своей жизни. Когда после полёта Ю.А. Гагарина в космос весь отряд отдыхал в Сочи, Алексей Леонов в письме от 10 мая 1961 года писал другу А.Гальперину: “Я здесь уже пять дней и очень скучаю по друзьям, по работе, а самое главное – невыразимо скучаю без Светланы и дочки. Ты бы только знал, какое это счастье быть отцом!..”
Он очень любил свой дом. Алексей Архипович с явным удовольствием показывал сначала различные экзотические цветы, деревья и кустарники, которые он привозил с различных концов света, а затем с гордостью проводил по дому, построенному по собственному проекту.
А ещё Алексей Архипович любил город Гагарин и его жителей. Когда погиб Юрий Алексеевич, А.А. Леонов стал частым гостем в доме его родителей, стараясь хоть немного смягчить боль утраты. Он старался приезжать почти в каждый день рождения к Анне Тимофеевне, зная, как нежно относился Юрий Алексеевич к своим родным.
Алексей Архипович много внимания уделял вопросу увековечивания памяти Юрия Гагарина, являясь бессменным председателем оргкомитета Общественно-научных чтений, посвящённых памяти Ю.А. Гагарина.
Говорят, что талантливый человек талантлив во всём. А.А. Леонов – всемирно известный космонавт, талантливый художник, был активным общественным деятелем. Сам Алексей Архипович говорил об этом так: “Дело не в профессии. Просто в любой профессии мы должны достигать космических высот – вот в чём дело”. Эти слова являлись жизненным кредо космонавта.
Мы же, земляки Ю.А. Гагарина, всегда будем помнить подвиг Алексея Архиповича в космосе и его добрые дела на земле!
Т.Д. ФИЛАТОВА, советник генерального директора ФГБУК “Музей-заповедник Ю.А. Гагарина”