Центром дворца Шереметевых была широкая терраса с лестницей, ее украшали изящные чугунные столбы и ажурные литые перила. Ученик Бенуа писал: “Наш дворец – точно ящичек для драгоценностей”.
Историки говорят, что в XIX веке на Смоленщине было около двух с половиной тысяч усадеб. В начале XX века на учет поставлен 331 усадебный комплекс, представляющий историческую или культурную ценность. К сожалению, немногие из них сохранились до наших дней, да и те, что дошли, могут скоро исчезнуть. Эти усадьбы строили именитые столичные архитекторы, а о судьбах их владельцев можно написать не один том. Но даже среди них есть несколько, которые стоит выделить особо. Потому что их историю делали люди, чьи фамилии известны всему миру, а сами усадьбы стали местом, где разворачиваются действия фильмов и книг. Сегодня мы посетим одно из таких имений, находящееся примерно в часе езды от Гагарина.
Село Высокое, что в Новодугинском районе, известно с последней четверти XVIII века. Оно расположено на высокой надпойменной террасе восточного берега реки Вазузы (за что, собственно, и получило свое название). Высокое – родовая усадьба дворян Мельниковых: первыми владельцами имения были капитан флота М.Г. Мельников и его жена Н.Г. Мельникова. Однако расцвет Высокого приходится на более позднее время, и связано совсем с другой дворянской фамилией. А было это так.
Дмитрий Николаевич Шереметев – правнук сподвижника Петра I, генерал-фельдмаршала и первого российского графа Б.П. Шереметева, сын известного меломана, основателя усадьбы «Останкино» в Москве Н.П. Шереметева и его жены, крепостной актрисы Прасковьи Ковалевой-Жемчуговой. В 1858 году, будучи уже в пятидесятипятилетнем возрасте, он сочетался вторым браком с представительницей старинного дворянского рода, смолянкой Александрой Григорьевной Мельниковой.
Первая жена графа скоропостижно умерла при довольно загадочных обстоятельствах, и эта потеря долго не давала тому обрести душевное спокойствие. Чтобы ничего не напоминало мужу о пережитой трагедии, Александра Григорьевна решила увезти его подальше от Останкино и Кусково. Она выкупила у своей матери, М.П. Мельниковой, именьице Высокое, расположенное в сорока верстах от Вязьмы. В то время здесь была небольшая дворянская усадьба в окружении 14 крестьянских дворов.
К обустройству Высокого новая владелица подошла с присущей ей энергией и решительностью. Она задумала построить здесь усадьбу, которая по красоте и размаху не уступала бы лучшим дворцово-парковым ансамблям Москвы. Чтобы это осуществить, графине даже пришлось переселить здешних крестьян в соседний Вяземский уезд, выдав солидную компенсацию за оставляемую ими землю.
Сразу после этого был построен небольшой деревянный дом, известный как «дом старой графини». А в 1867 году в Высоком началось грандиозное строительство, продолжавшееся до конца XIX века. Всего за три десятка лет село преобразилось до неузнаваемости.
Надо сказать, что Дмитрий Николаевич Шереметев владел огромным состоянием, так что в средствах на реализацию своих планов графиня стеснена не была. Для работы ею был приглашен известный архитектор Николай Леонтьевич Бенуа – главный архитектор Петергофа и императорских театров, автор множества известных работ в Санкт-Петербурге. Талантливому архитектору удалось создать один из лучших усадебных комплексов на Смоленщине, а эта работа заняла значительное место в его творчестве.
Им был разработан оригинальный проект: главный дом архитектор расположил в задней части имения, а хозяйственные постройки были вынесены в центр, причем они получили настолько красивые формы, что, на первый взгляд, и не скажешь, где здесь конюшня, а где – дворец. Чертежи построек были сделаны Бенуа в конце 60-х – начале 70-х годов. Непосредственное руководство строительством осуществлял друг и помощник архитектора К.К. Мюллер.
Практически все постройки расположены по сторонам большого прямоугольника, в южной части которого был разбит парк – один из лучших парков второй половины XIX века на Смоленщине. Отдавая дань моде того времени, он разделен на две части: склоны реки Вазузы занимал ландшафтный парк, а на равнинной территории разбит регулярный сад. Здесь росло более тридцати пород деревьев, причем предпочтение было отдано не традиционным липовым, а березовым аллеям. Были в парке и причудливые растения на основе обычных деревьев, которым придавалась многоствольная форма.
Что касается архитектуры, то в Высоком наблюдался своего рода стилевой коктейль. Одни здания выдержаны в духе русской или европейской архитектуры XVII века, а в облике других проглядывались черты романского и даже готического зодчества. Но все постройки в целом создавали неповторимый архитектурный ансамбль.
Для того чтобы попасть в усадьбу, нужно было пройти через так называемые “львиные ворота” – красивое имя они получили благодаря въездным пилонам с фигурами львов, которые держали фамильный герб Шереметевых с начертанным на нем девизом этой семьи: “Deus conservat omnia” («Бог хранит всех”).
Дорога подходила к усадьбе с восточной стороны, а затем, разделившись на два рукава, огибала ее по периметру. В юго-восточном углу находился скотный двор с коровником и амбаром, а рядом с ним – дом молочниц. В южной части усадьбы располагался уже упомянутый “дом старой графини” – пример сравнительно скромной усадебной постройки в традициях позднего классицизма. Ее стены были сделаны из сосновых бревен, а венчалась она четырехскатной крышей. За домом простирался пейзажный парк.
Рядом находились молочная ферма – кирпичная хозяйственная постройка в романтических формах в “швейцарском вкусе”, которая воспринималась как один из павильонов парка, и дом для детей, в архитектуре которого ощущались мотивы французского классицизма XVII века.
В юго-западной части усадебного комплекса располагалась церковь Иоанна Предтечи (Тихвинская), которая стояла на высоком холме у крутого спуска к реке и, благодаря своему расположению, была видна за многие версты. Церковь была создана Бенуа по подобию Троицкой церкви в Останкино. Кирпичное с белокаменными деталями здание представляло собой незаурядный образец русского стиля.
В композиции просматривались черты древнерусского зодчества середины XVII века: к четверику храма с двумя рядами кокошников примыкала чуть более узкая трапезная, а за ней – шатровая трехъярусная колокольня. От боковых фасадов храма и колокольни спускались шатровые крыльца.
Цокольный этаж церкви служил, очевидно, усыпальницей. Цветные оконные витражи расписаны в духе старинных фресок. Рисунки для них сделал сам Бенуа, а роспись была изготовлена на заводе «Русского живописца Сверчкова» в Мюнхене. Резной дубовый иконостас исполнил Г.Хоравский, надпрестольную сень – Г.Серебряков. Башенные часы на колокольне играли мелодию молитвы, переложенную М.А. Балакиревым для колоколов.
От церкви открывался живописный вид на искусственные террасы по склону, засаженные деревьями и кустарником. Дорога на этом месте поворачивала к северу, где были расположены здание прачечной и дом священника, а к западу от них – в самой живописной точке – дворец: крупное здание с кирпичными стенами, побеленными по обмазке и окрашенными в светлый тон декоративными деталями.
Сначала, по проекту Н.Л. Бенуа, была построена южная часть дворца. А в 1901-1902 годах, уже по проекту архитектора М.Ф. Мейшера, появилась северная часть, возведенная на месте летней столовой, входившей в первоначальное здание. Главный западный фасад дворца был обращен к реке, а из окон открывался живописный вид на излучину Вазузы и заречные деревни.
Центром дворца была широкая терраса с лестницей, которую украшали изящные чугунные столбы и ажурные литые перила. Ученик Бенуа Миллер писал: “Наш дворец – точно ящичек для драгоценностей”. В декоре фасада мотивы позднего классицизма соединены с подражанием западноевропейской средневековой архитектуре. Два глухих окна в первом этаже южной части дома имели цементные наличники, подражающие обрамлениям Ренессанса. В северной части дворца мансардная кровля, рустованные углы и наличники были навеяны французским классицизмом XVII века.
С восточной стороны усадьбы, на берегу небольшого пруда, располагалась постройка, внешне напоминающая средневековый замок. На самом деле это было здание птичника, украшенное восьмигранной башней.
Наряду с утками и индейками, здесь разгуливали и экзотические птицы – павлины и лебеди. Рядом находился деревянный дом птичницы. В регулярной части парка, примерно в центре всего усадебного комплекса, были расположены дом управляющего и школа. До революции здесь обучалось до 180 детей, а также работали две библиотеки, одна из которых предназначалась для учеников и учителей, а другая – для служащих усадьбы и населения окрестных деревень.
Особый интерес представлял конный завод, выстроенный в виде обширного замкнутого прямоугольного каре, весь периметр которого был занят одноэтажными конюшнями с высокими двускатными крышами. Декор на главном фасаде южного корпуса подражал убранству фасадов Большого Кремлевского дворца и кремлевских теремов XVII века в Москве, а на истинное предназначение этой постройки указывали лишь рельефные изображения лошадиных голов. Композиционным центром строения был большой зал, увенчанный сферическим куполом. Сначала этот зал использовался как манеж, а потом в нем была устроена домовая церковь.
Для завода в усадьбу были завезены породистые лошади. Однако позже, в соответствии с завещанием А.Г. Шереметевой, здание было приспособлено под больницу на 10 кроватей и странноприимный дом для больных и одиноких крестьянок на 20 человек. При больнице работали врач, фельдшер, акушерка. Лечение было бесплатным. Часть помещений при этом продолжали использовать как конюшни.
Закончить строительство усадьбы Александра Григорьевна не успела. Она умерла в 1871 году, и имение перешло к ее единственному сыну. Несмотря на то, что усадьба строилась не только как место для отдыха, но и в расчете на хозяйственную деятельность, рентабельной она так и не стала. По данным конторских отчетов, ежегодно имение приносило своим владельцам до 17 тысяч рублей убытка.
Однако огромное состояние, доставшееся Шереметевым от предков, позволяло им не заботиться о хлебе насущном, занимаясь тем, что приносило удовольствие. Поэтому новый владелец продолжил строительство усадьбы. В 1893 году в Высоком ткрыта почтово-телеграфная станция, а на берегу Вазузы установлена паровая машина для подачи воды в помещения усадьбы.
Вторым (и последним) владельцем имения был Александр Дмитриевич Шереметев, которого иногда называли «главным пожарным России». Граф основал и возглавил Российское пожарное общество, разработал первый пожарный устав в стране и на собственные деньги издавал журнал «Пожарный».
В Высоком им была создана первая в русском селе образцовая пожарная команда из 13 человек. Вскоре она переросла в хорошо обученную дружину, которая обладала всем необходимым инвентарем. Для придания ей еще большей солидности, граф приобрел пожарную машину, чем в то время не могли похвастаться даже крупные города. Всего под началом А.Д. Шереметева состояло около тысячи пожарных.
Сохранились рассказы о том, как граф ездил по окрестным деревням, высматривая старые деревянные постройки, выкупал их у крестьян и сразу же поджигал. Пожарная команда выезжала на тушение «пожара», да и сам Шереметев принимал в этом непосредственное участие. Так тренировалась графская дружина.
Однако в историю Александр Дмитриевич вошел все же как музыкально-общественный деятель и меценат. В 1882 году он основал частный оркестр, который с 1898 года начал давать «народные» (общедоступные) симфонические концерты. В 1908 году граф пожертвовал 20 тысяч рублей на учреждение стипендий имени Н.А. Римского-Корсакова в Петербургской консерватории. А в 1910-1916 годах возглавлял Музыкально-историческое общество, чей оркестр познакомил публику с произведениями таких композиторов, как Ян Сибелиус и Рихард Штраус.
В марте 1917 года Александр Дмитриевич навсегда уехал в Париж. С собой он взял только семейную реликвию – икону Тихвинской Божьей Матери. Все многомиллионное состояние Шереметевых осталось в России, да и икону дочь графа, родившаяся уже во Франции, в 1990 году вернула на свою историческую Родину. Вот такие были владельцы у Высокого…
Через год после отъезда графа усадьба была национализирована, и с этого момента началось ее умирание. Некоторые предметы интерьера – картины, скульптуры и мебель – вывезены в Москву в распоряжение созданного там Российского музейного фонда. Другую часть имущества попросту разграбили. Дочь первого директора совхоза «Высокое» вспоминала:
«Однажды приехали из округи подводы, чтобы вывезти все вещи из дворца на склад в город Сычевку… Я, конечно, тоже побежала смотреть, какое богатство перевезут, и увидела… Сначала мужики выволокли на двор огромный блестящий концертный рояль. Сперва отломали крышку, вырвали все струны и поделили между собой (в хозяйстве все пригодится), потом напихали в рояль сена и привязали кормить лошадей. Огромные венецианские зеркала разбивали на куски и делили между собой. Да и остальное тоже поделили. За некоторые вещи дрались».
История Высокого связана еще с одним известным именем – русским писателем Михаилом Афанасьевичем Булгаковым. После окончания медицинского факультета Киевского университета он был направлен на работу в село Никольское, расположенное неподалеку, где проработал около года. Именно в этих местах происходит действие цикла рассказов «Записки юного врача». В одном из них – «Вьюга» – на пороге молодого доктора появляется странный посетитель:
«Он вошел и показался мне древним римлянином вследствие блистательной каски, надетой поверх ушастой шапочки. Волчья шуба облекала его, и струйка холода ударила в меня.
– Почему вы в каске? – спросил я, прикрывая свое недомытое тело простыней.
– Пожарный я из Шалометьева. Там у нас пожарная команда… – ответил римлянин».
Ворота усадьбы (те самые, возле которых стояли львы) в рассказе стали причиной трагедии: красавица-невеста, дочь управляющего имением, выезжая через них, ударилась головой о чугунную решетку.
Здесь же разворачиваются события еще в одном произведении писателя – повести «Роковые яйца». Вот как писатель описывает там усадьбу:
«Положительно нет прекраснее времени, нежели зрелый август в Смоленской хотя бы губернии. Лето 1928 года было, как известно, отличнейшее, с дождями весной вовремя, с полным жарким солнцем, с отличным урожаем… Яблоки в бывшем имении Шереметевых зрели, <…> леса зеленели, желтизной квадратов лежали поля. <…> Дни стояли жаркие до чрезвычайности. Над полями видно было ясно, как переливался прозрачный, жирный зной. А ночи чудные, обманчивые, зеленые. Луна светила и такую красоту навела на бывшее именье Шереметевых, что ее невозможно выразить».
Немногим меньше века понадобилось, чтобы превратить «бывшее именье Шереметевых» в руины. Графский дворец переоборудован сначала в тифозный лазарет, а затем – в детский костно-туберкулезный санаторий. Каких-то два десятка лет назад еще можно было подняться по узким лесенкам и походить по его опустевшим залам. Но в начале 90-х годов усадебный дом сгорел, от него остались лишь наружные стены, а местами разрушены и они.
В здании церковно-приходской школы открыт сельскохозяйственный техникум, который располагается здесь и поныне. Кирпичное здание школы первоначально было двухэтажным, но в 1952 году был надстроен третий этаж. Вход в него украшают уже не раз упоминавшиеся фигуры львов. А вот ворота, у которых они располагались сто лет назад, не сохранились.
Конный завод и сейчас поражает своей красотой. В наши дни в нем располагаются общежитие техникума и сельский клуб. Кстати, некоторое время клуб находился в здании церкви, а потом там была пекарня. Сегодня здание церкви быстро разрушается. Шатер и купола уже утрачены, не раздается больше колокольный звон. Зато фрагменты масляной росписи можно увидеть и поныне. Они соседствуют с творениями «художников» нового времени, стремящихся увековечить здесь свои имена.
Парк, хоть и находится в заброшенном состоянии, но до сих пор сохраняет следы былого величия. Приехав в Высокое, можно увидеть и остатки шести каскадных прудов, порядком заросших тиной. Местные жители могут указать на тот, из которого в рассказе Булгакова вылезали ужасные ящеры. А теперь в нем и рыба-то не плавает.
Сейчас, после почти ста лет разрушения, появилась надежда, что усадьба будет, наконец, возрождена. «Высокое» стало одним из четырех усадебных комплексов на Смоленщине, которые в ближайшие годы должны быть восстановлены. Так что, возможно, уже в скором будущем вместо руин нам удастся увидеть это имение таким, каким оно было задумано лучшими архитекторами XIX века.
Евгений ФЕДОРЕНКОВ. ФОТО – автора