Лишь на исходе третьей волны кровопролитных черемисских войн войскам русских воевод удалось сломить сопротивление мятежников и поставить по указу царя Ивана Грозного город на реке Малая Кокшага – военное укрепление, окружённое с четырёх сторон земляными валами с деревянными стенами. С названием на скорую руку долго не раздумывали: Царёв город на Кокшаге. Когда смутные волнения поутихли, и это имя чуть подсократили, дабы чернилами не утрачиваться, – до Царёвококшайска.
Дальше – красивее: рабоче-крестьянская кисть раскидисто раскрасила название в революционные тона, получился Краснококшайск. А уж серьёзным постановлением Президиума ВЦИК с печатью утвердилось нынешнее национальное имя – йошкар-Ола, что в переводе с луговомарийского языка означает “красный город”. Промеж собой местные жители ласково называют столицу своей республики Марий Эл “йошкой”.
Красный, красивый, цветущий, ушедший корнями в насквозь пропитанную кровью землю. Четверть века спустя бунтующие крестьяне Поволжья и Вятской стороны с боями захватили город, чтобы сложить головы от острой стали царского карательного отряда. Отчаянные царёвококшайцы бесстрашно насмехались над старухой с косой, плотными рядами вливаясь в могучее ополчение Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, и никому не счесть, сколько их полегло в калмыцких степях и на Дону после усиления государева влияния в дальних краях и военных походах Петра Первого.
Ни революция, ни коллективизация, ни голод, ни война, ни руины не остудили кипящую вольную кровь и не успокоили её хоть на мгновение, увековеченное благодарной памятью в неподвижном камне и холодном металле.
На месте ветхих деревянных домишек застыла в бронзе могучая пятёрка “Комсомольцы огненных лет”. Рабочий гулким молотом куёт пылающий металл. Колхозница штыковой лопатой перемалывает для спасительного урожая вперемежку со свинцом плодоносную землю. Комиссар, вскинув руку ввысь, выламывает волю с глубин тающей души, так слабеющей некстати. Красноармеец, слитый воедино с алым знаменем, готов умереть, не разжав рук. Медицинская сестра со скудным набором медикаментов, родная и близкая сестричка, ползающая по истерзанной земле вперегонки с чёрной смертью.
Следующая “фигура” – Марийский машиностроительный завод. ММЗ – оптическая гордость страны и республики, поставила на поток выпуск первых советских длиннофокусных и светосильных объективов, осветив зарю новой эры электронных микроскопов. Первая военная продукция завода – танковые телескопические прицелы, артиллерийские стереотрубы, снайперские винтовочные прицелы, зенитные дальномеры и… бесконечные очереди в военный комиссариат. “Мне, правда-правда, уже 18, я добровольно отказываюсь от брони, какое может быть черчение, когда Серёжку убили…”
Вдали от заводской проходной – cкорбный монумент. Усталый воин в бессилии опустил тяжёлый автомат. Стрелять и конструировать, умирать и жить – разные вещи.
В тенистых аллеях Парка Победы поселилось тихое дремотное раздолье. Гаубицы М-30 и Д-1 облеплены непоседливыми дошколятами, а на макушке дула среднего танка Т-55 пронырливые воробьи сверкают клювами в ожидании ломтиков тандырной лепёшки. Тишину вечно спящего боевого орудия никогда уже не разбудят громыхания скейтпарка, фейерверки заезжих молодожёнов, истеричные выкрикивания идеологов. И даже стошестнадцатискворечневый арт-объект “Город птиц”, где ни одна птица ни за что не совьёт своего гнезда.
…Красный город сладко засыпает под неторопливый берёзовый шелест. И не вполне отдаёт себе отчёт, что бывает иначе, и ни где-то там, в далёком прошлом, а прямо сейчас, под этим голубым бездонным небом.
Не влюбиться в чудесную марийку невозможно. Девушки милы, очаровательны, вежливы и обходительны, всегда покажут путнику дорогу. Пышная головушка в кудряшках (никаких “бигудей” не надо), скромный потупленный взор. Радушная хозяйка знает, что любо нежно уважаемому супруга, тут и суп-лашка, и мясная сокта, и подкогыльо (как вареники), крепкий дом в её трудолюбивых руках и ухоженные воспитанные дети. Но кровь – бунтарская: если надо дом и семью защитить, тут же станут явью забытые фольклорные предания.
йошкар-Ола – тот же город контрастов, как и Нью-йорк в понимании гайдаевской управдомши Варвары Плющ: пышный, помпезный, блистающий золотом куполов, “набережной Амстердама”, Царьградским проспектом, а также кукольным представлением: на стене-сцене строения под “замок Шереметева” раз в три часа шествуют двенадцать апостолов в сопровождении Иисуса на ослике.
Смешение стилей, палитры, культур, весёлая, щедрая публика, Пушкин с Онегиным, усталый трубочист после славно проделанной работы, Нильс Хольгерссон с дудочкой, мелодия которой побеждает крысиное войско. А сказка побеждает всегда самую нелепую быль – скучную и предсказуемую…
Владислав СТЕЛЬМАШУК
ФОТО Ирмы Яровицкой