Перелистывая от делать нечего темноватые страницы одного из периодических изданий, бесплатно лежащего на перегоне между двумя приграничными областями, утомлённый взор застревает невесть почему на полемическом материале некоего Платона Пуговицынновского скромно озаглавленного «Сленграшн, или Фольклор русский непереводимый». «Многие используют в своей речи ненормативную лексику», – тонко подмечает П. П. «Проще говоря, матерятся. Не уверен в излишнем цинизме – сквернословят женщины, юристы, пенсионеры, язвенники, идейные и дети. Сленграшн настолько глубоко въелся в нашу жизнь, что его и кувалдой теперь не выбьешь. Кто виноват? На этот банальный вопрос трудно найти ответ. Читатель, поделись своими мыслями с нами!» Сереющая жизнь нечасто предлагает полемику с псевдонимизированным философом из древности и пусть поле диалогов далеко от благочестия, от должного, от души, почему бы не поделиться моими рецептами «четырёхгодичных невыражений», благо до отправления электрического поезда с пониженным уровнем комфортности остаётся около сорока минут.
Осмелюсь предположить – не виноват никто! Не очень понятно, в чём именно виноват кто-то, и кто он такой этот эфемерный кто, который в чём-то виноват? Позиция автора чётко очерчена: «сленг» – «жаргон» – «мат» очень вреден, непременный атрибут пошлости и духовной бедности. Рискну возразить: слияние нецензуры и некультуры часто встречаемо, однако, иногда, взаимоисключаемо. Или так: всякая «бескультурность» – «сквернословящая», но не всякая «сквернословность» – «бескультурная». Укроюсь от жалящих стрел горячих голов испытанным щитом – Историей. Откройте любой томик Александра Пушкина, пролистайте и найдите стихотворения с невинными многоточиями (……). Слегка пофантазируйте, и точки вмиг примут авторский буквенный вид. Что это – ужас, бескультурье, острый сарказм или мерзкая похабность. Ни то, ни третье, всё это Пушкин, как он есть, человек русской земли и русского языка. Языка живущего вне законов, указов и приказов, слепленный веками по буковке, по выдоху сердца человеческого, знать не знавшего о своей «ненормативности», то есть не соответствия «норме». И что есть такое «норма», на кой нужна удавка, узаконенная кем-то, не самым культурно образованным. Не станет сильный духом выколачивать мат из кого ни попадя.
Кто объяснит, желательно аргументировано, без повторений, почему материться плохо и неприлично. Почему и кем определено, что можно говорить, а что нельзя и отчего все буквы русского алфавита хороши в отдельности, но плохи в сочетании. Выходит, папа – прекрасный, мама – замечательная, дети – умницы, а семья-то – «прости, Господи»? Есть ли соблазн обвинить меня в пропаганде матерков? Есть, но обвинять надо. «Сленг» жил, жив и будет жить без нас с вами, природа его такая вечная. Пора понять – не мы его искореняем, а он нас экзаменует на вековой тест людского лицемерия. Тест эффективный, действенный и в рекламе не нуждается.
Что же касается меня, то не скрою, в период студенческой и заводской части своей жизни частенько и охотно сдабривал обильную речь остренькими и солёненькими выражениями. Но, как-то вдруг захотелось попробовать другими словами выражать гамму чувств и переживаний. Получалось не сразу и не всегда связно, и всё же нет-нет стали приходить в лексикон прекрасные, чистые синонимы и сочетанья, широкие и свежие, яркие и ароматные. И почему-то не осталось места для оглушительных, маленьких матерков. У меня получилось, и теперь разбавлять словесную мысль «сленграшном» нет необходимости. Получится ли у вас? Если «да» – поздравляю, есть «нет» – тоже не беда, значит вам его не надо, материтесь на здоровье. Ибо, на сленг и на мат, гусь свинье товарищ и брат.
Вот и посадку объявили.
Владислав СТЕЛЬМАШУК